Заходят Вернер Гейзенберг, Курт Гёдель и Ноам Хомский в бар. Гейзенберг смотрит по сторонам и говорит: «Мы втроём в баре, да ещё и в таком составе! Похоже, мы в анекдоте. Меня беспокоит вопрос: смешной он или нет?» Гёдель на секунду задумывается и отвечает: «Пока мы внутри анекдота, мы не сможем сказать, смешной он или нет. Чтобы это понять, нужно взглянуть на него снаружи». Хомский смотрит на них и говорит: «Анекдот смешной, но вы неправильно его рассказываете».
Слушатели — из тех, кто знает про Гейзенберга, Гёделя и Хомского, — часто повторяют эту последнюю фразу: «Да вы неправильно рассказываете анекдот! На самом деле они там говорят совсем другое». Но как рассказать его правильно?
Давайте для начала вспомним его героев.
Вернер Гейзенберг — физик с философским складом ума, один из создателей квантовой механики — теории, показавшей, что микромир совсем не похож на наш мир. Он сформулировал принцип неопределённости для квантовых объектов: чем точнее определено положение частицы, тем менее точно известен её импульс, и наоборот. А значит, мы в принципе не можем узнать реальность во всех деталях. В нашем случае Гейзенберг понимает, что находится внутри особого мира — в анекдоте, который служит здесь аналогом квантового мира. Имеется и какая-никакая неопределённость — по поводу того, смешной ли анекдот.
Курт Гёдель — математик, сформулировавший и доказавший теорему о неполноте, из которой следует, что в любой формальной системе останутся недоказанные утверждения, сформулированные на языке этой системы, но недоказуемые в её рамках. Изнутри анекдота нельзя понять, что он смешной, — отличная метафора!
Ноам Хомский (вообще-то Ноум Чомски, но такова сложившаяся у нас традиция написания его имени) — лингвист, прославившийся теорией о том, что мы понимаем речь и говорим, пользуясь врождёнными, генетически запрограммированными синтаксическими структурами, встроенной в мозг «универсальной грамматикой», заставляющей, например, в любом высказывании выделять действие (сказуемое), субъекта действия (подлежащее), его признаки и т. п. То есть Хомский описывал структуры, определяющие, что за чем надо рассказывать. Кому, как не ему, знать, правильно ли мы рассказываем анекдот!
Можно, конечно, предлагать и свои варианты реплик этих трёх мудрецов, если вам кажется, что они могли бы выразить свои идеи в анекдоте получше.
Допустим, Гейзенберг, писавший о необходимости наблюдателя для того, чтобы настала определённость, мог бы сказать: «Похоже, мы в анекдоте. Надо, чтобы кто-то его прочитал, а то непонятно, смешной он или нет». И Хомский мог бы ответить: «Анекдот смешной, вот только, чтоб его понять, надо быть профессором философии…»
Фото: Brian A Jackson/shutterstock.com
Опубликовано в журнале «Кот Шрёдингера» № 45 2021 г.