Если бы динозавр ходил по Санкт-Петербургу…

— Самое фантастическое открытие я сделал в пять лет. Это было открытие мира прошлого. В детской комнате вместо обоев родители повесили географические карты, я их рассматривал и хорошо выучил географию. Потом родители принесли журнал ЮНЕСКО — номер, посвящённый прошлому человека. Там были картинки, изображающие, как двигались материки. Это меня поразило. Ведь я только что выучил, как они сейчас расположены, а выясняется, так было не всегда — материки двигались! Мне страшно захотелось узнать о прошлом. Я изучал эволюцию человека, а потом это направление интересов отпало: слишком много информации. Невозможно всё знать. Я сконцентрировался на древних животных.

Хуже всего мы понимаем, как они были окрашены. В отличие от млекопитающих, динозавры различали пять цветов, поэтому окраска была для них очень важна. Ясно, что она была яркая, как у птиц. Про некоторых динозавров это точно известно. В Китае находят отпечатки с прекрасно сохранившимися покровами, перьями и капсулами с пигментом. Сам цвет восстановить нельзя, но мы можем судить о нём по размеру капсул. Есть динозавры, совсем немного, для которых сделали очень достоверные реконструкции. Но как выглядело большинство из них, мы имеем очень смутное представление. Например, долгое время считалось, что у диплодоков гладкая спина, а недавно обнаружили, что у них был кожный гребень! И если раньше их изображали какими-то серыми колбасами, то сейчас есть масса реконструкций, где они разнообразно окрашены. Но пока это фантазии, к сожалению.

Были такие паразауролофы — утконосые динозавры с костными гребнями на черепе. Считается, что эти гребни служили резонаторами. Паразауролофы издавали трубные звуки — их восстановили, можно послушать в интернете. А остальные… Наверное, кричали, но рептилии не очень разговорчивые, для них главное — зрение.

Да, некоторые из них были очень смышлёными. В позднемеловом периоде появилась группа динозавров, их называют троодонтиды. Они были теплокровными и покрыты перьями, имели бинокулярное зрение, огромный мозг, специализировались на поедании млекопитающих и смогли приспособиться к ночному образу жизни. Их находят в северных широтах, то есть они адаптировались ещё и к холодному климату. Прошло бы ещё 10–20 миллионов лет, и они бы слопали всех млекопитающих. Но упал метеорит. Если бы не он, возможно, на основе этих троодонтидов возник бы разумный организм, есть и такие реконструкции. Они были настолько смышлёными, что вполне могли стать разумными существами наподобие человека. Может быть, даже умнее его — по крайней мере, видели бы лучше.

Динозавры и млекопитающие возникли одновременно, в триасовом периоде, 200 миллионов лет назад, то есть мы с динозаврами ровесники. Млекопитающие были уже теплокровными, а динозавры холоднокровными, очень хищными и очень злобными. Наши предки были в большой опасности, динозавры могли их просто всех сожрать. Но млекопитающие нашли выход из положения: они ушли в темноту, приспособились к ночному образу жизни. Будучи теплокровными, они могли быть активны ночью, а динозавры в это время отдыхали, спали. Они просто не пересекались. Поэтому сейчас три четверти млекопитающих — ночные животные. За это пришлось заплатить утратой цветного зрения. Сейчас большинство млекопитающих видят лишь два цвета, обезьяны — три, а рептилии и птицы — пять. Но зато наши предки приобрели уникальный слух и, главное, обоняние. В геноме у зверей десять тысяч генов, которые отвечают за различение запахов.

Они ещё играли, все высокоорганизованные животные играют между собой. Они могли бегать как собаки — хищные динозавры точно могли, но и завроподы тоже. Могли играть в догонялки, например. Это мы поняли, глядя на современных животных. Вспомните, как ведут себя два щенка, оказавшиеся рядом, — они постоянно играют. Считается, что так они осваивают новые формы поведения. Я думаю, что динозавры основную массу времени, когда не ели и не спали, тоже играли.

Да, определённо была. По крайней мере, у хищных динозавров, но, к сожалению, точно мы об этом не знаем. Некоторые из них совместно охотились, а это невозможно без чёткой социальной иерархии. Как-то я видел съёмку с вертолёта охоты волков на северных оленей. Это было поразительно. Волков как будто расставили по этапам, как бегунов в эстафете: первый гнал оленя до места, где ждал второй, тот сменял его и гнал дальше, к третьему. Это же надо придумать такое, не каждый человек догадается! Что-то подобное могло быть и у динозавров, они явно были не глупее. Но, к сожалению, такова природа прошлого: мы не всё про него знаем, чего-то не узнаем никогда, огромное количество информации утрачено безвозвратно. То, что мы знаем о прошлом, — это крохи, осколки, и мы пытаемся составить из этих осколков более-менее ясную картину.

Во-первых, они огромные, ничего похожего в современной фауне нет. Завропод массой в тридцать тонн поражает воображение. Во-вторых, это огромное разнообразие жизненных форм... Особый интерес к динозаврам возник после выхода фильма «Парк юрского периода», началась настоящая динозавромания. Сейчас работает поколение учёных, которые в детстве смотрели этот фильм. Он классно сделан — динозавры были как живые. После этого BBC выпустила фильм «Прогулки с динозаврами», который тоже подогрел интерес к этой теме.

Как ни странно, я не фанат динозавров. Это такая несправедливость — есть масса людей, которые хотят заниматься динозаврами и не занимаются. А я даже никогда особо не хотел, мне интересна наука, палеонтология. И нет большой разницы, динозавры это или другие животные. Мне древние млекопитающие не менее интересны, да и современные тоже.

В Зоологическом институте РАН я работаю уже больше тридцати лет. Считается, что зоология не изучает ископаемых животных, только современных. Хотя динозавров можно считать современными, ведь птицы — это их очень близкие родственники, прямые потомки. Я не думал, что буду заниматься динозаврами. Но в 1995 году умер мой учитель, Лев Несов. И мне достался его материал — около тысячи костей в прекрасной сохранности. Я начал их разбирать и изучать, так как специалистов не было. Пришлось самому всё осваивать.

Конечно! На мой взгляд, палеонтология, вопреки общему мнению, не геологическая наука, а биологическая. Биолог лучше понимает, что это не просто кости, а части организма — с нервами, сосудами. А ещё важно, что биологи лучше понимают изменчивость. Когда я работал с зайцами, то изучил тысячи черепов и наблюдал колоссальную изменчивость, например, связанную с возрастом. Было как-то в одном журнале — учёные нашли череп крошечного птерозавра и написали: вот, мол, такой маленький, а уже взрослый. Почему, правда, не объяснили. Потом только выяснилось, что в лагуне, где обитали эти птерозавры, были сильные ветра. Молодых животных сносило, и они падали. А взрослые могли противостоять ветрам и возвращались. Это был такой селективный отбор по критерию возраста.

Ну, я описал много динозавров, больше, чем кто-либо в России. Первый — самый любимый, конечно. Это сибирский пситтакозавр, сейчас он нарисован на гербе Чебулинского района Кемеровской области. Новый таксон.

Это, конечно, гусинозавр. Он известен лишь по одной находке из России. Его обнаружила экспедиция Зоологического института РАН и Санкт-Петербургского университета в 2021 году на Гусином озере в Бурятии. Меня там не было, но я занимаюсь описанием этих находок. У гусинозавра есть уникальные признаки, несвойственные другим завроподам. Похоже, это новый динозавр. Трудно судить о его размерах по одному позвонку, но явно он был достаточно крупным, не менее 25 метров в длину. Но главное, что он, по-видимому, относится к новой, неизвестной науке группе завроподов. Если это подтвердится, изменится представление об эволюции этой группы.

Знаете, в палеонтологии почему-то принято говорить не «останки», а «остатки». Слово «останки» может использоваться только по отношению к современным животным, а к ископаемым — «остатки», хотя это и нелогично немного. Что касается динозавров в России, то места поисков выбираются по геологическим картам: мы смотрим, где есть отложения периодов, когда жили динозавры. Но нужно знать, насколько они обнажены, доступны. У нас почти вся Сибирь покрыта континентальными отложениями того времени, но там тайга, обнажения доступны только по берегам рек. Это в Средней Азии можно пойти гулять и найти под ногами кости динозавра.

В палеонтологии такое часто случается. Есть какое-то обнажение — обычный человек может ничего не увидеть, а палеонтолог найдёт целую россыпь костей. В Шестаково, в Западной Сибири, было так: геолог ещё в прошлом веке нашёл полный скелет пситтакозавра и привёз его в Москву. Вскоре про это место забыли чуть ли не на пятьдесят лет. А потом там работал учёный из Палеонтологического института и увидел на камне челюсть. Это была первая находка мезозойского млекопитающего в России. Поняли, что у места есть потенциал, стали работать — промывать породы на ситах. Сейчас это одно из богатейших местонахождений в России. Потом там нашли и другое, не вдоль реки, а возле дороги. И там целые скелеты пситтакозавров! Нашли десять скелетов разного возраста: и совсем небольшие, и крупные — два метра, самый большой пситтакозавр. Другое крупное местонахождение у нас в Благовещенске, в Амурской области. Там тоже сначала обнаружили отдельные кости, потом стали проводить масштабные раскопки — и вот результат: сотни черепов гадрозавров, несколько полных скелетов.

Это, видимо, был зуб, потому что породу просеивают в поисках редких вещей, таких как зубы млекопитающих. Мы так работали и в Узбекистане, и в Забайкалье. Зубы стоят того, чтобы прилагать такие усилия!

Его нужно выкопать, потребуется бригада квалифицированных раскопщиков… Вообще, динозавры требуют серьёзной логистики.

Изучаем, что раскопали. Кости нередко приходится препарировать. Сейчас у нас в хранилище оборудовали специальную комнату для препарирования; машинки, вытяжка — всё как надо. Это очень трудоёмкий процесс — полный скелет можно препарировать годами.

Когда медикам надо что-то препарировать — кость, скажем, или нервную систему, — они убирают всё лишнее, например мышцы, с помощью скальпеля. Точно так же в палеонтологии: вы берёте специальную препаровальную иглу и очищаете кости от песка.

Да, но не полностью, это трудоёмкий процесс. Обычно кость очищают — так, более-менее, чтобы было меньше веса, покрывают мокрыми газетами и заливают гипсом. Гипс затвердевает, подрубается снизу, кость переворачивают — то же самое делают с другой стороны. Получается пирог. По-английски это называют jacket. У нас вот недавно был один такой весом больше ста килограмм. Доставили в университет и там препарировали. Потом создали трёхмерную модель позвонка, и я изучал её дома.

Это проще, чем ворочать позвонки. Они бывают хрупкими, поэтому лишний раз лучше не трогать.

В первую очередь компьютерная томография. В чём была проблема? Внутреннее строение черепов, скелетов оставалось неизученным, потому что для этого нужно было сломать экземпляр, а они уникальные. Компьютерная томография дала возможность увидеть, что там внутри, и сделать трёхмерную модель. В палеонтологии произошёл колоссальный прорыв, изучены многие музейные экземпляры. Я тоже пользуюсь дома этим методом.

Знаете, я в жизни никогда не скучал. Не знаю, что такое «скучно». Мне всегда есть чем заняться.

Нет. Бывает, они мне даже снятся, но иногда хочется заняться и чем-то другим.

Задача учёных в том, чтобы познавать окружающий мир, — это делают и остальные люди, и даже животные. Но они на каком-то этапе останавливаются, а учёные нет — они добывают знание, которое раньше было неизвестно. В палеонтологии это происходит постоянно. Вот идёте вы по пустыне, спотыкаетесь о корягу, но это не коряга — а, например, череп динозавра. Со мной такое было один раз. Вы откапываете череп, узнаёте, что это новый вид, и понимаете: вы первый человек, который об этом узнал. Это чувство ни с чем не сравнить.

Люди переживают стресс из-за краткосрочных событий. Если посмотреть на всю человеческую историю, там было много ужасного. А если мыслить масштабами в миллионы лет, то понимаешь, что это лишь небольшой эпизод, незначительный с точки зрения эволюции жизни. Так что да, с такой работой стрессы не страшны. Бывают моменты, когда что-то не получается. Я вот с этим гусинозавром мучился, так до конца и не определил, а сейчас понимаю, что это новая группа. Но вообще научная работа спасает от любых стрессов. Ведь чем можно в жизни заниматься? Можно работать в какой-то фирме, строить карьеру, можно путешествовать. Клеркам часто не хватает адреналина, они идут заниматься спортом. Много кто хочет просто заработать больше денег. Но знаете… был такой миллиардер Эндрю Карнеги, сталелитейный магнат, очень богатый человек. Он завещал свои деньги на благотворительность. На эти средства были построены многие институты, в том числе палеонтологические. Были проведены раскопки диплодоков, один даже назван в его честь — диплодок Карнеги. А своей дочке Карнеги оставил не так много. Когда дочку спрашивали, не обидно ли ей, она отвечала: а зачем мне больше? Это редкая позиция, обычно главное — яхту купить. Так вот, наука — единственное достойное занятие в жизни. Вы не работаете на кого-то, а занимаетесь тем, что увеличиваете сумму человеческого знания.

Занимался бы человеческой историей, наверное. Например, я собираю античные монеты. Некоторые коллекционируют ископаемых, но есть правило: нельзя собирать то, чем занимаешься профессионально, иначе можно перепутать свою коллекцию с научной. Коллекционирование, собирательство — один из базовых человеческих инстинктов. Когда-то давно это было очень важно для человека: ходить, собирать, изучать. Что можно есть, а чего нельзя, что можно использовать, а чего нельзя. Люди собирают грибы, а я вот кости. Найти целый позвонок намного круче, чем гриб. Ещё один базовый инстинкт — охота. Но я только на ископаемых охочусь, считаю, что современных животных не нужно убивать, они и так вымрут рано или поздно, зачем усугублять? Знаете, за последние шестьсот лет вымерло несколько тысяч видов млекопитающих. Но на самом деле нет ни одного вида, который когда-нибудь не вымрет. Это закон. Ничто не вечно, и хомо сапиенс тоже не будет жить вечно, это я как палеонтолог точно могу сказать.